main contact

«Эгоист generation», февраль 2007, рубрика «Другое я»

Жертвоприношение — 5

zhertvoprinoshenie1.jpg

Пока все остальные нехотя, а директриса обиженно, покидали аудиторию, чтобы оставить нас с директором тет-а-тет, я смогла рассмотреть главного упыря повнимательнее. Он был густо напудрен, это придавало ему мертвенную бледность аля Дракула, у него были синие ногти и темные тени под глазами, и я от души понадеялась, что все это тоже косметика. Под пиджаком у него была белая рубашка, под которую был повязан зеленый шейный платок, сколотый золотой брошкой в виде летучей мыши. Я смотрела на него и думала, что, по большому счету, этот директор всего лишь светский модник, переступивший в моде на готику границу имиджа. Впрочем, границу имиджа провести не так просто. Если вампиризм перешел из разряда тем для дешевых триллеров в разряд тем для философско-эстетических произведений, и такие темы из частного явления стали массовым, значит культура нуждается в инфернальной энергии. Это похоже на желание организма съесть чего-нибудь горькое после продолжительного питания сладкой пищей. На уровне психологии тяга к инфернальным темам означает, что система ценностей становится неудовлетворительна или неубедительна, требуется радикальная ломка стереотипов и норм. Разрушение парадигмы. Как неизбежная лечебная в такой культуре появляется мода на отрицательных героев и эстетику безобразного. Передо мной сидел всего лишь продукт своей эпохи, дитя своего времени, поэтому испытывать к нему такую антипатию, которую испытывала я, было с моей стороны ханжеством.

— Так что же, что будет с выпускницами моей школы через некоторое время? — нетерпеливо спросил меня продукт своей эпохи, когда за директрисой, злобно глянувшей на меня напоследок, захлопнулась дверь.

— Ничего хорошего, — мрачно сказала я. — Вы знаете, что случилось с Чертогами?

— Насколько я знаю, Вас обокрали и отняли их у Вас, — сказал директор.

— Так многие думают, — величественно сказала я, с удивлением наблюдая, как навязанная мне нелепая мистификация изменила тембр моего голоса. — На самом деле, я просто скрылась. В Чертоги со всех сторон поступают жалобы и претензии от выпускников. Скоро разразится грандиозный скандал. То же самое ждет и вас. Чуть позже. Обучение нужно вести иначе, я знаю как, но к сожалению, я поняла это слишком поздно, чтобы что-то можно было изменить там. Но еще не поздно изменить эту ситуацию здесь.

— Говорите, — задрожал директор. — Не останавливайтесь.

И я подумала о том, что люди с нечистой совестью потому плохо спят и ворочаются, что перманентно ожидают возмездия, и стоит намекнуть им на это возмездие, как они тут же попросят у тебя помощи и защиты. Даже если ты — просто прохожий. Параноидальные черты: когда в каждом мерещится тот самый, — обязательный итог любого напряженного ожидания. Неважно, идет ли речь о девушке, с нетерпением ждущей любви, или о мошеннике, со страхом ждущем ареста.

— О!- воскликнул вдруг этот эксцентричный мальчик немолодых лет и вскочил с места. — А я ведь до меня только что дошло, насколько Вы профи, Зоя. Как красиво Вы принудили нас самих сделать то, что Вам было нужно с самого начала. Легким жестом Вы заставили нас играть в игру по Вашим правилам, выполнять все точно по плану, не замечая Вашего руководства. Выследить Вас, узнать, догнать, привести сюда и умолять о сотрудничестве. У меня нет слов! Это потрясающе! Это работа профессионала высочайшего уровня!

— Тихо, — сердито зашипела на него я, и он притих.

— Восхищаться будете потом, — злым голосом сказала я. — Если для этого будет реальный повод. А пока слушайте меня. У меня нет времени манипулировать Вами дальше, поэтому я говорю все прямо. Ваше положение плохо. Мое лучше. Я избавилась от ответственности, а Вам придется за все отвечать. Но у Вас есть шанс. Ваш шанс — это я и мои знания. Вы хотите выслушать, в чем они состоят?

— О да, — страстно прошептал директор и замер, весь во внимании.

Но сказать мне ему было особенно нечего. Ведь я не могла сказать ему то, что являлось действительной правдой: «О нежданно свалившийся мне на голову, дружище упырь. Твое упыриное искусство — дрянь, поскольку люди не упыри, и сколько бы ты ни пытался убедить их в том, что вести себя по-упыриному это очень клево, упрырями они не станут. Даже ты не стал упырем, несмотря на свой упыриный вид, и готов поделиться всем, что у тебя есть со мной, первой встречной. Тоже самое ждет и твоих учениц». Так грубо я сказать не могла. Директор насупился бы и заныл. Ему стало бы жаль свои упыриные клыки, свою упрыриную методику и упыриный бизнес, приносящий ему вполне упыриный доход. Поэтому я сказала:

— Ты думаешь, что делаешь из женщин вампирш? Никто, кроме вампирш и не приходит к тебе. Женщины, которые сюда ломятся, хотят получить от мужчин денег, признания, обожания, и ждут, что ты им поможешь. Ты всего лишь учишь их мастерству откровенного вампиризма. Методу получить больше денег, больше признания, больше обожания. Ты заставляешь их осознать темную сторону своей природы, чтобы лучше видеть свои вампирические желания и удобнее им потакать. И это дает эффект. Конечно. Однако, ты не понимаешь, что аппетиты людей постоянно растут, и чем больше они получают, тем больше хотят. Однажды, как в сказке про золотую рыбку, они хотят слишком многого, и теряют все. Это тупиковый путь. Отсроченный крах. Потому что ты не идешь в обучении дальше. Выявив и показав женщинам их вампиризм, ты должен помочь им избавиться от него или хотя бы научить его контролировать. Тогда они будут устойчивы и сильны. Их инфернальные страсти больше не будут иметь над ними власть, и они станут счастливы.

— Избавиться от вампиризма? — с ужасом спросил директор, и я увидела, насколько ему стало жаль его упыриный костюмчик, модные клычки и брошку на галстучке.

— Конечно, — уверенно сказала я. — Прежде чем избавиться, надо увидеть, осознать, принять и отыграть. На этом построена любая психотерапия. Когда человек приходит к тебе, обуреваемый страстью, ты поступаешь глупо, начав удовлетворять его пагубную страсть. Это все равно, что кидать в огонь топливо. Разгорится только сильнее. Научи наркомана добывать наркотик, и он подсядет на иглу еще сильнее. Избавь его от зависимости, от его страсти, и он скажет тебе спасибо. Он уйдет от тебя счастливый и свободный. Удовлетворенный, а не страждущий еще сильнее.

— Но как же я избавлю его страсти? — взмолился директор и потрогал брошку на галстуке, словно желая закрыть ее от меня, не дать сорвать и растоптать. В это время дверь в аудиторию распахнулась. На пороге стояла директриса. Глаза ее горели как фары милицейской машины.

— Вольдемар Петрович, — громогласно объявила директриса. — Вы разговариваете не с тем человеком. Я только что дозвонилась до Зои, бывшей хозяйки Чертогов, и она согласилась встретиться с нами для разговора.

— А это кто? — тупо спросил директор и показал на меня.

— Самозванка, — торжественно сказала директриса.

— Минуточку, — возмутилась я. — Почему самозванка? Разве я сама назвалась Зоей? Это вы назвали меня так. Я спорила какое-то время, а потом перестала. Потому что спорить с дураками — себе дороже…

Продолжение следует.

© Марина Комиссарова

Главная | Психоалхимия | Публикации | Контакт

© 2009—2023 Марина Комиссарова